По всей вероятности, имеет смысл начать с детального перечисления всех тех, кто упомянут в тексте в качестве сказавшего нечто, что было впоследствии воспроизведено в виде косвенной речи. Одновременно мы покажем для каждого случая соответствующий основной сигнал косвенной речи (см. буквы в скобках)

union leaders – threatened (b) (урок 410)

Jimmy Knapp – said (c) (урок 410)

Arthur Scargill – told (d) (урок 410)

Kevan Hunt –described (e) (урок 410)

It (the UDM) – is asking (f) (урок 410)

Sir Bob Reid – apologized (g) (урок 410)

Sir Bob Reid – hoped (h) (урок 410)

a letter from Paul Watkinson – spelling out (j) (урок 411)

BR – give guarantees (k) (урок 411)

The Prime Minister – condemned (m) (урок 411)

John MacGregor – echoed (n) (урок 411)

the AA – said (p) (урок 411)

police – reported (q) (урок 411)

police and motoring organizations – said (r) (урок 411)

threatened (a) (урок 410)

hints (l) (урок 411)

первое, на что следует обратить внимание, это тот факт, что все сказавшие или написавшие нечто, - это «важные» люди. Сравните данное обстоятельство со вторым газетным сообщением о забастовке (оно будет приведено в следующем уроке). Там будет приведена ещё одна статья о забастовке, в которой другой журналист описал (вернее, описала) свою собственную встречу с забастовщиками и сообщил, что именно сказали ей «обычные» люди. Видно, что газета намеренно разделила своё описание забастовки на официальное сообщение и личное, частное мнение.

Сказавшие или написавшие нечто о забастовке делятся на три категории: профсоюзы, представляющие одну сторону диспута (b, c, d, f); работодатели и правительство, представляющие другую сторону диспута (e, g, h, m, n), а также полиция и организации-наблюдатели, сообщающие нейтральную информацию о ходе забастовки и её последствиях (p, q, r). Приблизительно одинаковое место отводится каждой из этих трёх групп. Это говорит о том, что журналист старается представить своё описание забастовки как разумно сбалансированное.

Журналист использует довольно широкий диапазон структур, связанных с передачей чужой речи, хотя для данного вида новостей несколько странно, что прямых цитат очень мало:

a partial quote (m)

reported ‘that’ – clauses (c, d, h, p, r)

a reported ‘to’ – infinitive clause (f)

a reporting noun followed by a reported ‘that’ – clause (l)

reporting verbs with a summary of the message in prepositional phrases (e, g, m) and noun groups (b, n, q)

a reporting verb followed by a summary of the message in a ‘wh’ – clause (j) (см. Урок 410 и урок 411)

Один из способов, с помощью которых журналисты могут показать своё собственное отношение к происходящему, состоит в использовании полных цитат и оборотов, включающих чужую речь, для людей, чьё мнение для журналиста имеет определённую ценность. С другой стороны, журналист может использовать только краткие формулировки (словосочетания с предлогом и существительным) для людей, чьё мнение для журналиста не столь весомо. Это заставляет предположить, что точка зрения только первой категории людей достойна быть выслушанной в полном объёме. Однако приводимый текст даёт очень мало оснований для того, чтобы упрекнуть журналиста в предвзятости. Мы не находим сколько-нибудь чёткой закономерности в использовании различных структур косвенной речи для передачи сказанного каждой из сторон конфликта.

Помимо явных случаев использования косвенной речи, приведённых выше, имеется ряд примеров, не указывающих на наличие какого бы то нибыло сигнала косвенной речи. Так, в пункте 2 (урок 410) сообщение о том, что сказал Джимми Кнапп (Jimmy Knapp), заканчивается, по видимому, словом tactics. Обратите внимание на смену грамматического времени во второй части предложения:

Jimmy Knapp, leader of the Rail, Maritime and Transport Union, said his executive would be meeting on Monday to discuss tactics, although another stoppage is unlikely next week.

Однако продолжение данного абзаца также могло бы явиться сообщением об информации, представленной Джимми Кнаппом.

В пункте 10 (урок 411) мы наблюдаем случай неоднозначности при сообщении о возникших у людей чувствах:

Ministers were delighted at what they regarded as a tactical blunder.

Не совсем ясно, основано ли описание «восторга» министров на том, что сказали сами министры, или это интерпретация журналиста, вызванная поведением министров. Второе предположение более вероятно. Нет сомнения в том, что министры пришли в восторг, однако с их стороны было бы глупостью сказать во всеуслышание: «Мы в восторге от того, что профсоюз сделал ошибку».

В пункте 12 (см.урок 411) первое предположение – это явно косвенная речь, однако характер большей части второго предложения не столь очевиден:

In the North-West, the AA said there was no great increase in traffic.

Manchester’s Metrolink supertram system … was continuing to operate.

Использование длительной формы глагола (was continuing), а не простой формы (continued), наводит на мысль о том, что это тоже пример косвенной речи.

Если все эти случаи принять как проявление косвенной речи, тогда больше половины текста состоит из чужой речи, переданной тем или иным способом. И это неудивительно, поскольку первые десять абзацев (см.урок 410 и урок 411) связаны, в основном, с речью в её различных проявлениях, т.е. с реакцией на забастовку, а не с самой забастовкой. Даже в последних шести абзацах, которые описывают последствия забастовки, журналист чётко говорит об источниках полученной им информации. Журналист явно хочет представить себя как нейтральное лицо, передающее определённую информацию.

В тексте имеется один момент, указывающий, довольно тонким образом, на собственную позицию журналиста. Речь идёт об абзаце 9 (урок 411), в котором журналист использует частичную цитату для того, чтобы представить мнение премьер-министра о забастовке. Для того чтобы понять и оценить выбор частичной цитаты, можно предположить другие способы формулирования той же самой мысли. Внося лишь минимальные изменения, получим следующее:

The Prime Minister condemned the action.

The Prime Minister condemned the action as pointless, senseless and completely counter-productive.

The Prime Minister said: ‘This action is pointless, senseless and completely counter-productive.’

Первый вариант не даёт какой-либо информации о действительных словах, использованных премьер-министром. В связи с этим можно было бы предположить, что его мнение не стоило приводить подробно: каждому человеку ясно, что он, конечно, осудит подобные действия.

Во втором варианте нам не совсем ясно, использовал ли премьер-министр слова pointless, senseless and completely counter-productive или же эти слова представляют собой интерпретацию журналиста. В связи с этим можно предположить, что журналист соглашается с точкой зрения премьер-министра или, по крайней мере, говорит о том, что такая возможность существует.

Третий вариант, в каком-то смысле, противостоит первому: использование полной цитаты свидетельствует о том, что точка зрения премьер-министра достойна того, чтобы быть услышанной в полном объёме в её первоначальной формулировке.

Последний вариант, т.е. тот, который мы находим в тексте, создаёт баланс между первым и третьим вариантами с точки зрения того значения, которое придаётся взглядам премьер-министра. Кроме того, отметим следующее: использование кавычек чётко показывает, что здесь мы имеем дело непосредственно со словами премьер-министра и что журналист поэтому не несёт за них никакой ответственности. Различия между этими возможными вариантами, конечно, невелики, и мы вправе предположить, что автор текста не думал о них в процессе написания своей статьи. Так, в абзаце 4 (урок 410) находим сходную структуру, выражающую аналогичное мнение, Kevan Hunt … described the strike as futile, однако слово futile не взято в кавычки. Тем не менее различия имеются и могут быть использованы авторами текстов, если на то будет их желание. В анализируемом здесь тексте тщательно передаются точки зрения обеих сторон конфликта, и журналист не прибегает (во всяком случае, открыто) к возможности использования чужой речи для того, чтобы манипулировать реакцией читателя. Как мы увидим далее, следующий текст имеет в данном отношении более открыто заявленный характер, и упомянутые выше различия используются в нём вполне преднамеренно.

Другой формой передачи чужой речи, которую (форму) можно использовать для того, чтобы сформулировать предвзятое мнение, является сам факт того, что мы не знаем, кому те или иные слова принадлежат. Примеры этого мы найдём в приводимом далее тексте. Однако два таких случая косвенной речи представляются здесь вполне невинными. Слово threatened в заголовке не имеет своего автора:

More action threatened …

Однако уже в первом предложении нам становится ясным, кто его произнёс. Возможно, что в заголовке данное слово опущено только ради экономии газетного пространства.

Второй случай наблюдается в абзаце 8 (урок 411), и он (случай) имеет довольно туманный характер:

but there were hints last night that BR might adopt a tougher attitude…

Кто именно произнёс эти hints? Был ли это один человек, сформулировавший несколько намёков, или было несколько человек, и каждый сформулировал один намёк? Далее: поскольку это были hints, а не ‘threats’, в какой степени журналист прибегает к собственной интерпретации? Согласились бы те, кто использовал данное слово, с интерпретацией журналиста?

Нам вполне понятно, что эти намёки исходили от руководства BR (British Rail). Возможно, что на выбор журналистом данного слова повлияло то, что человек, который это слово использовал, хотел это сделать анонимно, чтобы избежать каких-либо осложнений с профсоюзами. В журналистике существует следующее правило: «важные» персоны могут давать свой комментарий ‘off the record’. Это означает, что журналист может передать комментарий, но он не обязан открыто сказать, кто этот комментарий сделал. Для этого существуют такие неличные конструкции, как, например, there were hints.

Создаётся впечатление, что цель журналиста – представить тщательно выверенное, бесстрастное описание события. В связи с этим источники информации указываются чётко и недвусмысленно, а самые очевидные оценки события (e, m, n) – это оценки других людей, не самого журналиста. Интересно, что эти явно отрицательные оценки принадлежат людям, настроенным против забастовки. И всё же общее впечатление таково, что журналист не настроен против профсоюза. Возможно, это происходит потому, что в целом текст предстаёт как несомненно сбалансированный. (Конечно, некоторые читатели могут обвинить журналиста в предвзятости, поскольку он не приводит точку зрения самих забастовщиков).

Однако не все образцы журналистики предстают столь бесстрастными. В качестве примера приведём текст, который описывает ту же забастовку, но взят из другой газеты и демонстрирует несколько иную точку зрения.