В философии мы имеем дело с двумя подходами к теории перевода. Первый из них связан с релятивизмом. Релятивизм – это философская концепция, полагающая, что наш когнитивный опыт восприятия действительности проходит через призму нашего образа мыслей и представлений, которые, в свою очередь, обусловлены культурой, к которой мы принадлежим. Вследствие этого, такие общие биологические или генетические факторы как раса, не имеют большого значения при формировании схем представления знаний и концепций в сравнении с факторами, относящимися к среде, в которой происходит становление личности. Говоря коротко, можно сказать, что человек рождается без каких-либо схем представления знаний и что именно культура, к которой он принадлежит, создает их и формирует его личность.

Мы также может посмотреть на перевод с другой, противоположной точки зрения – с позиций универсального рационализма. Универсальный рационализм предполагает биологический и психологический детерминизм. Данная теория поддерживает нативизм, исходящий из общности всех человеческих практик и представлений, в то время как их различия носят поверхностный и вторичный характер. В сфере лингвистики одним из сторонников универсального рационализма является Хомский (Чомски), в 1950-х годах выдвинувший теорию, защищающую врожденный характер способностей к языкам. Согласно Хомскому, свыше 4 тысяч ныне существующих языков обладают показательно схожей синтаксической структурой, несмотря на все их различия в фонетике и графике. Именно это факт делает возможным перевод с одного языка на другой.

Выбор одной из указанных концепций подразумевает выбор между двумя совершенно различными подходами к работе переводчика. С точки зрения универсального рационализма переводчик должен переносить реалии, представленные в одном тексте, в другой, ограничиваясь их простой передачей. Читатель перевода (известного также под названием целевого текста, или ЦТ) имеет те же общие биологические и психологические характеристики, что и читатель оригинального текста (известного также под названием исходного текста, или ИТ). Следовательно, с точки зрения универсального рационализма переводчик не должен сталкиваться с трудностями при интерпретации ЦТ, даже если ЦТ содержит ссылки на установки, принадлежащие другой культуре. Соответственно, различия в контексте ограничиваются разницей биологических и психологических особенностей читателей ИТ и ЦТ. В данном случае, задачи переводчика ограничиваются исключительно сферой лингвистики.

Задачи переводчика с точки зрения концепции релятивизма отличаются от его задач с точки зрения универсального рационализма в отношении двух моментов. Во-первых, хотя им и признается, что потенциальные читатели двух текстов имеют общие биологические и психологические свойства, детерминизм относительно влияния данных характеристик на когнитивном уровне подвергается сомнению. Следовательно, упор делается на то, что может быть общего у двух читателей, а не на различия между ними, на различные интерпретационные стратегии, являющиеся результатом различий в культурном контексте. В рамках данной концепции, переводчик принимает на себя большие обязательства перед читателем ЦТ; и это подразумевает необходимость выражать одни и те же понятия с помощью разных кодов (Джекобсон, 1959) при сохранении стилистической окраски оригинала. Перевод выходит далеко за рамки простого лингвистического понятия. В его процессе должны переводиться уже не только слова, но и понятия и даже контекст.

Проблема соответствия
В последние двадцать лет вокруг вопроса о переводе с точки зрения концепции релятивизма ведется горячая полемика. Вопрос, волнующий тех, кто является противником данного вида перевода, звучит так: «Имеем ли мы по-прежнему один и тот же текст?». Изучение данного вопроса, в его крайнем проявлении, приводит нас к рассмотрению метафизических и метатеоретических вопросов перевода, поскольку оно может потребовать формулировки нового определения процесса перевода в целом. Суть проблемы, с которой мы сталкиваемся, состоит в необходимости обеспечения соответствия перевода. ИТ и ЦТ должны быть равнозначны друг другу в том, что касается слов, доносимой информации и, по мере возможности, грамматических структур.

Идеалом могла бы стать «золотая середина», когда переводчик прилагает все усилия для обеспечения высокой точности на лингвистическом уровне постольку, поскольку это не наносит ущерба правильному восприятию ЦТ. Это согласуется с теорией Бернардеса (1995) о саморегуляции коммуникационного процесса. Согласно данной теории, лицо, передающее информацию, в данном случае переводчик, в процессе саморегуляции адаптирует данную информацию к потребностям ее получателя и прочим контекстуальным факторам, при этом обе стороны стремятся к достижению состояния энтропии, или равновесия. Равновесие здесь следует понимать как идеальный результат, при котором обеспечивается максимальная полнота информации при минимальном изменении лингвистических элементов и структур.

Источник: http://avisrara.ru/articles/Антропология_и_лингвистика_в_письменном_переводе..html